Дмитрий Лопухов
История киберпанка

  Литературный дебют классика киберпанка Сергея Лукьяненко состоялся в 1988-ом году. В маргинальном алма-атинском фэнзине "Заря Авангарда" был опубликован рассказ писателя "Нарушение". Небольшой, всего несколько страниц, текст произвел эффект разорвавшейся бомбы, породил волну подражаний и фанфиков. Удивительный язык, оригинальный стиль, странный сюжет; так до Лукьяненко еще никто и никогда не писал. Молодой фантаст описал квазинаркотический трип хакера, морфировавшего с помощью специального программного обеспечения сознание, убедившего свой мозг в том, что он является игровой восьмибитной приставкой.
  Пожалуй, правы были те исследователи, которые утверждали, что истоки творчества Лукьяненко лежат в творчестве англо-американских фантастов так называемой "Новой Волны" 60-х годов. К сожалению, рассказы и романы Нормана Спинрада, Роджера Желязны и Томаса Диша, одних из наиболее видных представителей поколения младофантастов 60-х, на русский язык никогда не переводились и по этой причине недоступны широкой аудитории отечественных поклонников научной фантастики. К началу семидесятых эти литераторы влились в основной поток англо-американской научной фантастики, ассимилировались и растворились среди десятков и сотен последователей школы Кэмпбелла.
  Англо-американская фантастика пребывает в стагнации последние тридцать лет. Кто знает, если бы революция "Новой Волны" оказалась успешной, если бы талантливой молодежи удалось вскрыть ворота ветхого гетто, быть может, свой Лукьяненко появился бы и на западе. Однако диктат Джона Кэмпбелла и его соратников превратил англо-американскую сайнс-фикшн в литературное болото. Робкие новаторские попытки, предпринимаемые на рубеже 60-х и 70-х годов XX-го века группой, образованной американским авангардистом Харланом Эллисоном, регулярно терпели поражение. Литературные консерваторы во главе с Кэмпбеллом, ратуя за чистоту жанра, перекрывали кислород талантливой молодежи, пытавшейся вырваться за стены дряхлого литературного бастиона.
  Впрочем, вернемся на Родину.
  Точнее, не совсем на Родину.
  "Нарушение" Лукьяненко было переведено на английский язык и опубликовано в малотиражном американском фэнзине "Fi", единственном издании, создатели которого шли наперекор основному фантастическому потоку. Удивительно, но несмотря на постоянные заявления семидесятивосьмилетнего Кэмпбелла о том, что он уже достаточно стар для того, чтобы вести какие-либо войны, псы уже на третий день после публикации "Violation" (именно под таким заголовком вышел в "Fi" рассказ Лукьяненко) были спущены с цепей. Практически во всех лояльных Кэмпбеллу изданиях рассказ был раскритикован в пух и прах, эпитеты "антилитература" и "блевотиноподбное дерьмо" были, пожалуй, самыми цензурными среди всех тех океанов помоев, которые выплеснули кэмпбелловцы на текст нашего соотечественника. Это было удивительно вдвойне, поскольку в одном из сплит-интервью, данном Кэмпбеллом и Хайнлайном одной из крупнейших американских газет буквально за месяц до выхода "Violation", в ответ на вопрос "Что вы думаете о журнале нетрадиционной беллетристики "Fi"?" презрительно изрекли: ""Fi"? Что такое "Fi"?" Особенно отличился на критическом поприще некто Уильям Гибсон, один из самых преданных ревнителей кэмпбелловских традиций, лауреат всех основных американских фантастических премий. "Только больной разум мог вообразить себе подобную чушь, -- писал Гибсон. -- Помилуйте, какие еще киберпространства? Что за идиотские морфирования? Вживления электродов в мозжечок? Бог ты мой, какой идиотизм! И это-то в эпоху, когда космические корабли бороздят бескрайне пространства нашей Галактики!" Впрочем, у Гибсона был повод обижаться на "Fi" -- в последнем номере фэнзина два разворота занимала разгромная рецензия на его обсыпанную всеми возможными премиями космооперу "Astromancer".
  Потеряли нюх кэмпбелловцы, утратили бдительность. Засиделись на Олимпе. Им бы, конечно, стоило проигнорировать рассказ Лукьяненко, тогда бы он прошел, как проходит укус осы; уж слишком был миниатюрен тираж "Fi". Однако, сами того не ожидая, Кэмпбелл и Ко привлекли к тексту русского фантаста внимание широкой аудитории. Результат был поразительный. Выросшие на приторных космооперах читатели, неожиданно очень тепло приняли новаторскую прозу Лукьяненко, в США и Великобритании появились множества фэн-клубов, последователей, подражателей.
  В Бастионе, так старательно возводимом Кэмпбеллом сотоварищи, появилась первая трещинка.
  А что же Лукьяненко? Опубликовав в 89-ом году еще несколько рассказов ("Спираль времени", "Чужая боль" и др.), Сергей утвердился на Олимпе российской "Новой Волны". Именно тогда в обиходе появился термин "киберпанк", придуманный критиком Андреем Чертковым. В программной статье "Инструкция к Новому Поколению" Чертков так охарактеризовал особенности нового направления: "Для их фантастики характерны описания мира будущего, основанного на высоких технологиях и широком применении компьютеров, чрезвычайно плотная, "сбитая" проза и близость к панковским взглядам, включая антагонизм к любым властям и яркие, изобретательные детали..."
  Количество сторонников нового направления росло не по дня, а по часам. В 90-м году к Лукьяненко присоединяется молодой писатель Владимир Васильев. В том же 90-м выходит в свет первый номер киберпанковского фэнзина "Грушовая Правда", его, под псевдонимом Николай Какунов, издает все тот же Васильев. Со страниц фэнзина жестоко критикуется классическое наследие советской фантастики, громятся романы Ефремова, Казанцева, Беляева. "Мы должны дать пинка под зад всем этим слащавым космофилам, -- писал на страницах "Грушовой Правды" Какунов. -- Время динозавров давно прошло. И даже кости, их чертовы кости, нам больше не нужны!"
  В 91-м году выходит в свет первый роман Лукьяненко. "Рыцари Сорока Островов" -- восхитительная киберпанковская сага, гениальное постмодернистское переложение классического романа Голдинга "Повелитель Мух". Группа подростков подвергается лоботомии, после чего их мозг подсоединяется к гигантскому нейрокомпьютеру-матке; дети становятся нейронами в титаническом персептроне.
  Роман в кратчайшие сроки был переведен фанатами на английский язык и выброшен на западный литрынок. Бастион Кэмпбелла, несмотря на все ухищрения пропагандистской машины, трещал по швам.
  Именно в этот момент и произошло то, что полностью изменило литературную карту мировой фантастики. Жюри престижной премии "Небьюла", пойдя наперекор указаниям из Центра, отдало премию в номинации "лучший роман" русским киберпанковским "Рыцарям Сорока Островов".
  Это была уже даже не пощечина, но апперкот Кэмпбеллу.
  Впрочем, патриарх быстро оправился. И нанес чудовищный по силе ответный удар. Если мы не можем победить врага своими методами, решили кэмпбелловцы, то победим, воспользовавшись его же методами.
  К началу 92-го года в США внезапно появился свой киберпанк. Из ниоткуда возникли люди, якобы издававшие свои романы еще в начале 80-х, и даже как будто получавшие за них престижные премии. Неважно, что в США об этих премиях никто никогда не слышал, американские киберпанки предназначались исключительно для экспорта. Экспорта в Россию.
  По злой иронии судьбы возглавил когорту американских киберпанков Уильям Гибсон, тот самый, что несколькими годами ранее обрушивался с чудовищной критикой на ласточку киберпанка, "Нарушение" Сергея Лукьяненко.
  "Кто такой Гибсон?" -- удивился Лукьяненко, впервые услышав о загадочных американских киберпанках, якобы существовавших в литературном универсуме Соединенных Штатов еще в начале 80-х.
  А лавина свежеиспеченных романов уже текла в Россию.
  ...Титаны сошлись в начале 93-го.
  Впрочем, это уже совсем другая история.
<<< на главную